Что скрывают банки

Как просрочки по кредитам «топят» финансовую систему страны и чем Россия отличается от Америки, рассуждает директор Банковского института ВШЭ Василий Солодков в интервью информационному агентству «Росбалт»

За год просрочка по ипотечным кредитам выросла на 60%, по потребительским — на 18%. Банки уже с осторожностью подходят к вопросу выдачи ссуд, однако по старым долгам просрочка продолжает расти, этот процесс ускоряется. К чему готовится банковскому сектору и рядовым гражданам, «Росбалту» рассказал директор Банковского института ВШЭ Василий Солодков.

- По данным ЦБ, в марте объем выданной ипотеки впервые превысил 4 трлн рублей. При этом, за год — с марта 2015 по март 2016 года — просроченная задолженность по ипотечным займам выросла на 60%: со 185 до 295 млрд рублей. Насколько критичны эти цифры для банковского сектора?

- С одной стороны, тренд вроде бы хороший, поскольку у нас растет объем ипотечного кредитования (с 3,5 до 4 трлн рублей). С другой, за год объем просроченной задолженности вырос почти в полтора раза, и положительных сдвигов в этом смысле пока не предвидится: экономика продолжает находиться в рецессии, реальные доходы населения сокращаются, а обещанного нам импортозамещения мы так и не увидели.

Но здесь важно принимать во внимание еще и то, что банки всячески пытаются реальные объемы просрочки спрятать. Почему? Большой объем плохих долгов в портфеле банка - плохой сигнал и для вкладчиков, и для ЦБ. Поэтому финансовые организации используют самые разные способы, чтобы скрыть реальные цифры. То, что мы видим - вершина айсберга. Что внизу — никто понятия не имеет.

То есть, на самом деле в этом росте может быть скрыто рефинансирование старых кредитов. Это означает, что увеличение объемов ипотечного кредитования может происходить как раз за счет роста плохой задолженности.

- Какова ситуация с потребительскими кредитами?

- Просрочка и в этом сегменте тоже продолжает расти: на 18% по сравнению с прошлым годом. При этом, нужно заметить, что общая сумма задолженности россиян перед банками начинает снижаться - с 11 до 10,6 трлн рублей за год. Однако объем плохого долга сегодня составляет уже почти 8,5% от общей суммы задолженности (в 2015 году — 6,6%).

Очевидно, что россияне стараются расплатиться с долгами, и не хотят влезать в новые. Банки тоже перестали раздавать кредиты направо-налево, поскольку ЦБ от них требует увеличивать резервы под кредитные риски. Однако в той задолженности, которая есть, выросла доля плохой задолженности.

- Как вы считаете, просрочка продолжит рост?

- Сейчас прогнозировать сложно. Банки ужесточили требования к заемщикам, и новые кредиты выдаются на совершенно других условиях.

Однако реальные доходы населения сокращаются и по старым кредитам ситуация не очень хорошая. По официальным данным, по объему просрочек мы уже переплюнули 2008 год.

Если просрочка будет расти, количество банков ускоренными темпами будет сокращаться, даже быстрее, чем сейчас, когда с орбиты уходят по 2-3 игрока в неделю. С другой стороны, кредитные ставки опять могут пойти вверх, ведь банкам нужно отбивать убытки, и делать это они будут за счет тех, кто еще может платить.

- Способны ли массовые неплатежи по кредитам пошатнуть банковскую систему?

- Способны, еще как. Когда у банков отзывается лицензия, в одних случаях говорят о «сомнительных операциях», а в других — об «исчезновении капитала», когда у банка уже недостаточно собственного капитала, чтобы в случае чего выполнить свои обязательства. В некоторой степени причиной этому может служить именно рост невозврата.

Но есть и другая сторона вопроса, которая, кажется, мало кому интересна. Скажем, у банка есть какие-то деньги. ЦБ отбирает лицензию, смотрит баланс, и оказывается, что этих денег уже нет. Куда делись деньги — вопрос к правоохранительным органам. Но сегодня складывается впечатление, что разбираться в этом никто серьезно не хочет.

- Какими цифрами можно обозначить ту грань, за которой нас ждет развал банковской системы?

- Сейчас необходимая достаточность капитала — 8%. Если бы банк занимался только кредитными операциями, то 8% невозврата оказались бы для него очень неприятными. В реальности же банки зарабатывают не только этим, и убытки в одном сегменте могут возмещаться прибылью в другом: торговля валютой, проведение различных платежей, инвестиционные проекты. Но, в любом случае, 15-20% невозврата — очень серьезная проблема, которая зачастую грозит банку отзывом лицензии.

Сегодня общий для всей банковской системы процент невозврата - 8%. То есть, мы практически достигли критической точки. Тревожно и то, что процесс роста плохой задолженности продолжается.

- Мы почувствуем, если перейдем эту грань?

- Если частные банки начнут исчезать, рядовым гражданам будет некуда идти кроме «госбанков». В условиях отсутствия собственных средств у АСВ (Агентство по страхованию вкладов), последнему придется жить на кредиты Центрального банка. По факту это чистая эмиссия, в наших условиях ведущяя к инфляции.

Снижение конкуренции неизбежно приведет к росту разрыва между ставками по кредиту и депозитам. Вы будете меньше получать по депозитам и больше платить по кредитам.

- Но ведь в Америке, скажем, это работает...

- Американская экономика — не российская. Это диверсифицированная высококонкурентная экономика, основным критерием которой является ее эффективность. У нас же вся экономика базируется на «трубе» или близости той или иной организации к «трубе», или к тем, кто принимает решения. В отличие от США, где сегодня много чего производится, Россия способна предложить лишь сырьевые товары.

Более того, в Америке самый благоприятный инвестиционный климат, и эти напечатанные деньги люди тут же вкладывают в свое дело, в развитие экономики. К чему эмиссия приведет у нас? Люди побегут скупать валюту или же скупать импортные товары, поскольку импортозамещение, при всей его спорности, остается только в мечтах. Это связано исключительно со спецификой нашего бизнеса и инвестиционного климата. Крупный бизнес защищен? Нет. Евтушенков сидел, Каменщик сидит. А помните, чем в итоге закончилась эта история с палатками у метро? Государство растоптало право собственности — основу рыночной экономики, сказав, что оно ничего не значит.

И люди, которые брали кредиты, чтобы все это дело развивать, остались ни с чем. Так что у нас такая схема не сработает.

- Но что-то ведь можно сделать, чтобы поправить положение?

- Об этом нужно было думать до того, как Россия попала под санкции. Да и опыт «Олимпстроя» нас, похоже, ничему не научил, раз раздаются предложения за счет госбюджета восстанавливать Сирию.

- Существуют же какие-то механизмы...

- Как любая «банановая страна», мы зависим от цены основного нашего экспортного товара — другого у нас нет. Нам нужно выйти на экономический рост, а для этого нужно уважать право собственности, создать нормальный инвестиционный климат. Нельзя феодальную парадигму, при которой страна отдается на откуп людям, приближенным к власти, встроить в рыночную экономику.

Чисто банковские механизмы ничего не дадут. Если растет просрочка, значит, нужно увеличивать резервирование. Это, в свою очередь, приведет к сокращению выдачи новых кредитов. Доходность банков будет снижаться, а некоторые и вовсе вгонит в убыток, что еще больше приблизит нас к ослаблению банковской системы.

- А что, если пойти заемщикам на уступки?

- Если разобраться, то вся банковская система, за исключением четырех госбанков, малоприбыльная или убыточная. В этих условиях реструктуризация лишь усугубит ситуацию и приблизит развал.

- Если положение продолжит ухудшаться, чем это нам грозит?

- Сокращением банковского сектора, усилением роли госбанков, которые сами по себе очень малоэффективны, и в целом ухудшением качества финансовых условий и возможностей банков исполнять роль финансового посредника.

Если будет совсем плохо, дефолтнет все: одни банки быстрее, другие - медленнее. Остается надеяться, что этого не произойдет.

(интервью подготовила Анна Семенец, ссылка на статью на портале Росбалт)